[aretania]

статья про холмсов, ватсонов и всех прочих в кино
написана для почившего журнала "телецентр"
очень длинная


Шерлок, come on
Последнее время в нашей жизни слишком много Холмса. Сначала им стал "железный человек" Роберт Дауни младший, потом интернет запестрел афишами теле-Холмса производства ВВС с двумя не очень привлекательными персонажами на фоне типичной старолондонской стены. Все сказали "фуууу", а потом, зажав нос, ознакомились с продуктом. И началась истерика, которая длится по сей день, хотя последняя серия второго сезона была показана на излете новогодних каникул. Обсуждается хитрое падение Холмса с крыши ("как он уполз"), разрез глаз и форма губ иноплатнетного Бенедикта с вызывающей фамилией Камбербэтч, костюм и другие прелести Мориарти, подробно изучается фильмография ирландского актера Эндрю Скотта, эту роль сыгравшего, иные начинают пересматривать кино-холмсиану с самых ее истоков, с великого немого. Разумеется, все это происходит в свободной информационной зоне, в интернете, и рядового пассивного телезрителя не касается. Пока.

Изначальный хаос
Если представить, что наше телевидение уже стало интерактивным, и что каждый зритель без идей может пощелкать пультом и выйти в раздел авторских подборок передач (составленный телезрителями с активной жизненной позицией), ему в глаза сразу бросится мощный блок под названием "Холмс всегда живой". Он начинается с маленьких черно-белых немых картин с Элли Норвудом, с трудом уцелевших, восстановленных относительно недавно. Типаж Элли был одобрен самим Артуром Конан Дойлом, а, как мы знаем, изначально с внешностью Шерлока Холмса не все было гладко. Первый иллюстратор рассказов о сыщике, Дэвид Генри Фристон, представил его в виде нелепого мужчины при шляпе горшком. Второй - по совместительству, отец Конан Дойла - пририсовал Шерлоку бородку. Только к 1891 году Холмс обрел свой канонический вид трудами иллюстратора Сиднея Пейджета. Высокий поджарый мужчина с высокими скулами, орлиным носом, в дорожном пальто с пелериной и в охотничьей шапке двукозырке - таким мы знали Холмса долгие десятилетия, пока в дело не вступили Гай Ричи, Марк Гэтисс и Стивен Моффат. Но о них позже.
Дальше в нашем воображаемом блоке телепередач о Холмсе идет классический (опять же немой фильм) "Мориарти" 1922 года, который стоит посмотреть ради красавчика Джона Бэрримора в роли сыщика. До конца досидят только самые терпеливые, поскольку современный саундтрек, стилизованный под 20-ы, просто невыносим - унылая органола вызывает спазмы. Мориарти, которого в этом фильме много, представлен нарочито злодейским стариком в утрированном гриме и сальных лохмотьях. Уотсон курит точно такую же трубку, как Холмс, и учится с ним на одном факультете. Сюжет "Мориарти" - не столько детективный, сколько любовный: в начале Шерлок знакомится с девушкой, потом ищет ее и защищает, в итоге женится. Картина заканчивается поцелуем, что уж точно противоречит общей концепции книжного канона.
В пластике Холмса проскальзывает нечто вампирское (к примеру, он бегает длинными медленными прыжками, подобно Носферату), но эти черты должны быть по идее отданы пауку преступного мира, Мориарти, который во избежание недопониманий показывается зрителю на фоне паутины. Когда гений зла и светило сыска встречаются в одном кадре, только слепой не обратит внимание на их внешнее сходство – так могли бы быть изображены отец и сын.
Холмсовед Елена Куванова ( tes3m), автор работ по трансгендерной проблематике в кино и художественной литературе, полагает, что подчеркнутое сходство Холмса и Мориарти не противоречит замыслу Конан Дойла. "Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить две цитаты. "Ему нравилось затаиться среди пяти миллионов людей, перебирая их своими щупальцами и чутко ловя каждый слух или подозрение о неразгаданном преступлении" - говорится о Холмсе в рассказе "Картонная коробка". "Он сидит неподвижно, словно паук в центре своей паутины, но у этой паутины тысячи нитей, и он улавливает вибрацию каждой из них" - это уже о Мориарти в "Последнем деле Холмса". Правда, русский переводчик сделал образ Холмса более пугающим, заменив "нити" (filaments), которые тот протянул среди людей, на щупальца, так что Холмс в переводе оказался уподобленным спруту".
Понадобится еще десятилетие однотипных киноработ, чтобы разобраться в этой каше и создать канон: авторитетного, дорого одетого профессора Мориарти; холодного, отстраненного сыщика с пристрастием к наркотическим веществам; его биографа и подручного, искреннего и глуповатого.

Американская версия
Следующей важной остановкой на пути Шерлока к его нынешним ипостасям считается собрание из 14 фильмов с Бэзилом Рэтбоуном (1939-46). Его Холмс не нарушает законов жанра, зато к остальным элементам повествования возникают вопросы. Уотсон в исполнении крепыша Найджела Брюса туп как пробка. Не представляешь, как такой человек может изо дня в день строчить бестселлеры, восхваляющие его друга. Он задает глупые вопросы, глупо открывает рот, и даже сам Холмс глупеет рядом с ним. Произведения Дойла писались как детективные, но в этой американской шерлокиане детективом все еще не пахнет. Действие движется медленно и предсказуемо, к тому же, только две первые серии происходят в конце 19 века, что можно понять по костюмам, достойным сельского драмкружка. И это странно: съемочную бригаду отделяют от Холмса жалкие 40 лет, пожилые костюмеры еще помнят корсеты, которые носили их матушки. Но на экране мы видим женщин в юбках с уродливыми драпировками, которые должны имитировать турнюр, но с задачей не справляются. Платья усыпаны блестками, на сцену во время вечеринки выпрыгивает танцор (законспирированный Холмс) в полосатом пиджаке а ля Остап Бендер.
Удивление зрителя усиливается, когда действие - вдруг - переносится во времена Второй Мировой. Мориарти работает на Гитлера. Ничуть не постаревший Шерлок борется с ним. В Лондоне бомбежки и комендантский час. Однако, смотреть американскую шерлокиану все же стоит из-за неподражаемой мимики Холмса-Рэтбоуна - из-за невозмутимости и легкой полуулыбки, почти постоянно озаряющей его аскетичное лицо, из-за сияния глаз и доброжелательности, с которой он реагирует на все идиотизмы своего биографа. Раскрашенная версия, как ни странно, отлично передает прелести нуара 40-х. "Фанатам "Шерлока" ВВС надо посмотреть фильмы с Рэтбоуном еще и потому, что ими вдохновлялись Моффат с Гэтиссом, наряду с "Частной жизнью Шерлока Холмса" и сериалом с Джереми Бреттом", - уверяет Елена Куванова ( tes3m).

Холмс в развитии
Конец 60-х подарил холмсоманам две важные версии канона. Классический британский сериал с Питером Кушингом и американский фильм "Частная жизнь Шерлока Холмса" с британцем Робертом Стивенсом. Сериал хорош самим Кушингом, развивающим образ сыщика в традиционном ключе, плох - самым тупым Уотсоном в истории жанра. Именно после этого сериала стало понятно, что с фигурой биографа надо что-то решать, что он просто не может быть таким, каким его сделало кино. Контраст между Холмсом и Уотсоном может быть комичным в мультипликационных версиях, в программах для детей, но серьезный кинематограф должен был от него отказаться.
Наш великий фанат Холмса, переводчик и редактор Конан Дойла, Корней Чуковский в свое время писал об упрощении сложных книжных образов в народном сознании: "… у одинокого камина засел мечтательный и грустный отшельник, поэт, музыкант и сыщик, пленительный Шерлок Холмс. У него артистически длинные пальцы, он меланхолик и, если у него тоска, он либо читает Петрарку, либо целыми часами играет на скрипке. ... Он очень образован, написал по химии диссертацию и любит говорить афоризмами. ... может на память цитировать письма Флобера к Жорж Занд. Да, он сыщик, но он мог бы быть лермонтовским Демоном или Печориным ...Таким его воспевает восторженный менестрель и летописец — лорд Артур Конан Дойл.
Но вот произошло нечто необычайное.
Этот романтический, нежный, рыцарский образ вдруг, на наших глазах, изменяется, перерождается, эволюционирует, отрывается от своего создателя, Конан Дойла, как ребенок отрывается от материнской пуповины, и как миф, как легенда начинает самостоятельно жить среди нас.
Появляется во всем мире множество безымянных книжек о подвигах Шерлока Холмса, его лицо изображается на табачных коробках, на рекламах о мыле, на трактирных вывесках, о нем сочиняются пьесы, и дети затевают игры в “ Шерлока Холмса”, а газеты всех стран делают это имя нарицательным. ... Многомиллионный читатель, восприняв этот образ от писателя, от Конан Дойла, стал тотчас же незаметно, инстинктивно, стихийно изменять его по своему вкусу, наполнять его своим духовным и нравственным содержанием — и бессознательно уничтожая в нем те черты, которые были ему, миллионному читателю, чужды, в конце концов отложил на нем, на его личности свою многомиллионную психологию. ... Эволюция Шерлока Холмса есть только символ нашей общей эволюции".
Чуковский вел речь о том, как образ Холмса переродился в "народного" сыщика Ната Пинкертона с кулаками вместо мозга. Можно представить, какой пеной он изошел бы, если б увидел деградацию Уотсона в кинематографе. Не утонченного сыщика, а его преданного друга постигла болезнь упрощения. Холмс же начинает развиваться бурно и бесконтрольно, начиная с хулиганской "Личной жизни Шерлока Холмса" (1970).
Этот фильм категорически нельзя смотреть серьезным холмсианцам, зато любителям последних - крушащих все нормы - версий он понравится неимоверно. Нашего любимого сыщика в нем играет бывший супруг Мэгги Смит (Макгоннагал из "Поттера") и отец Тоби Стивенса (мистера Рочестера из "Джейн Эйр" ВВС 2006), что вызывает известный интерес. Роберт Стивенс, согласно воспоминаниям, пытался покончить жизнь самоубийством во время съемок. Руки Холмса непритворно дрожат, когда он пытается сделать себе инъекцию. Образ, создаваемый Стивенсом-старшим на экране, комичен и противоречив. "Личную жизнь" называют первым фильмом из мировой холмсианы, где сексуальная ориентация главного героя ставится под сомнение. И даже любовь Холмса к немецкой шпионке не рассеивает эти чары: слишком уж двусмысленно герой Стивенса держится. Кабы ни бабник-Уотсон, фильм этот вошел бы в список золотых хитов гей-комедии.

Холмс хорошеет
80-е годы в холмсоведении отмечены русским следом. О сериале Масленникова сказано в нашей прессе достаточно, от себя добавим лишь то, что наш Холмс-Ливанов при абсолютно канонической внешности был счастливым обладателем довольно сексуального рта (в каноне губы Холмса узкие, поджатые, как у человека, не склонного к чувственности). Этот диссонанс подкосил женскую часть аудитории после выхода первой же серии в 1979 году.
Уотсон же был выведен неожиданно правильным - простоватым, но сообразительным, быстрым, надежным. Соломина спасло то, что ни он, ни режиссер не имели возможности отсматривать все, что было снято до них. Бригада ориентировалась на канон, сам же Соломин строил свой образ, изучая фотографии молодого Конан Дойла. Отсебятина, на которую пеняют юные зрители, далекие от советских реалий, в сериале завелась от безденежья и недостатка информации о Британии конца 19 века.
Особо хотелось бы отметить, что бриллиантом нашей версии стала миссис Хадсон в исполнении Рины Зеленой. До нее ни одна домохозяйка Холмса с Уотсоном не привлекала к себе внимания. Позднее ее подвиг повторит Уна Стаббс в сериале "Шерлок" ВВС.
Середина 80-х отмечена выходом самой важной до недавнего времени экранизации - телесериалом с Джереми Бреттом. В ней 41 эпизод, первый из которых выходит в 1984, последний в 1994, за год до смерти исполнителя главной роли. Бретт много снимался, но вошел в историю в самом нетипичном для себя амплуа. "Холмс жесткий реалист, а я — романтик, - говорил Бретт. - Он — интроверт, а я — экстраверт. Он чрезвычайно серьезный человек, а я — весельчак. Мне удаются героические и любовные роли, в образе Шерлока я должен так многое сдерживать в себе, что порой дохожу до откровенной грубости".
«Бретт очень серьезно подошел к роли, - рассказывает холмсовед Татьяна Делягина, много лет отдавшая сообществу любителей нашего сыщика в сети и обладатель знатного ника  Sherlock. – Он постоянно читал и перечитывал Дойла, для себя выстраивал жизнь Холмса «за кадром», его прошлое. Во время съемок воевал со сценаристами, чтобы все в фильмах было как можно ближе духу канона, чтобы меньше было отсебятины. Иногда это у него получалось, иногда нет. В первых сезонах он воевал активнее, и это видно по фильмам. Бретт вносил много своего видения Холмса – деталей канона, которых в первоначальном сценарии не было. Он говорил: «Постепенно Холмс стал частью моей жизни. Как-то я сказал дочери Конан Дойла: «Я танцевал с вашим отцом в лунном свете почти 10 лет». Именно в лунном свете, потому что Холмс — личность загадочная и непростая».
За эти 10 лет Джереми драматически переменился: из джентльмена средних лет, шутника и попрыгунчика, он превратился в гипсовую маску. Ровно выбеленное лицо, узкие, тронутые кармином губы, тени на веках - в таком, уместном для сцены, но странном для крупных планов гриме он появлялся перед телезрителями два последних года. Слава не принесла счастья Бретту. В начале съемок умерла от рака его вторая жена, единственная женщина, с которой, по его словам, он был счастлив. Актер всю жизнь страдал от маниакально-депрессивного расстройства (сейчас его принято называть биполярным синдромом), работа над ролью и народная любовь раздразнили болезнь. Его увозили в больницу прямо с площадки, прописали литий (мир психотропных средств начал развиваться чуть позднее), и это сказалось на его внешности и реакциях (литий удерживает в организме воду, вызывая отеки, и замедляет движения). Но аристократическая красота Бретта, вычурный британский выговор помогали ему оставаться кумиром миллионов.
В процессе съемок Холмс-Бретт меняет своего верного Уотсона, сначала его играет Дэвид Берк, начиная с 14 серии - Эдвард Хардвик. Оба исполнителя последовательно реабилитируют доктора в глазах общественности: их герой некрасив, но умен и собран, как полагается военному врачу. Его роль - все еще - оттенять изящество Холмса, но уже приближен к образу, созданному Дойлом. «В одной из первых серий, в «Одинокой велосипедистке», есть момент, когда Холмс сходу определяет род ее занятий, - рассказывает Татьяна Делягина ( Sherlock). – Девушка удивляется, а Холмс, вместо того, чтоб как обычно все объяснить самому, позволяет это сделать Уотсону. Т.е. Холмс и мысли не допускает, что ставит Уотсона в трудное положение, что тот может озвучить неправильные выводы. Напротив, он уверен, что тот справится. И Уотсон справляется со всем. Что тут можно сказать? Налицо огромное доверие, и не без оснований».

От сентиментов к действию
Нулевые стартовали двумя важными версиями Холмса - они хороши не своим новаторством, а исполнителями главных ролей. Уотсона в обоих фильмах воплощает Ян Харт, которым мог запомниться вам по сериалу "Чернуха" (Dirt) с Кортни Кокс - там он играет аутичного фотографа-стрингера (возможно, это самая глубокая роль Харта на данный момент). Шерлок из "Дела о шелковом чулке" набелен и накрашен на манер Бретта или Стивенса из "Личной жизни". Он курит гашиш, пьет только китайский чай, изучает журналы мод, обижается на Уотсона, что тот женился. Разумеется, это гей, в миру открыто признавший себя геем, Руперт Эверетт. Гигант, прекрасный в своей неуклюжести, с лицом, которое идеально смотрелось бы в немом кино.
Другой значительный Шерлок нулевых, Ричард Роксбург, ранее использовался режиссерами как комедийный и романтический герой, но "Собака Баскервилей" раскрыла его темную сторону. Холмс Роксбурга порывист, мрачен, хорошо дерется тростью и стреляет глазами. Все это впоследствии будет использовано в "Лиге экстраординарных джентльменов", где он сыграет роскошного Мориарти, и в "Ван Хельсинге" - Дракула Роксбурга (фанаты назовут его "Роксула") входит в десятку лучших воплощений архетипического вампира. У поклонников канона вопросы вызывает внешность Ричарда: рыжие волосы, небольшой рост, довольно крупный нос. Вопросы отпадают сами собой, когда ближе к концу фильма нам показывают его профиль - в темноте, на фоне окна - классический, как с картинки.
Те, кто видел хотя несколько фильмов из перечисленных в предыдущих главах, могут подтвердить: история Шерлока Холмса и доктора Уотсона - не столько детектив, сколько сага о дружбе двух непохожих людей из разных социальных групп, с разным прошлым. В нулевые детективная история в холмсиане выходит на первый план. В "Чулке" она придумана не Дойлом, сопровождается кучей анахронизмов, но затягивает зрителя. Мы любуемся не только гримасами Холмса, но и красотой интриги.
"Собаку" удается сделать динамичной, почти не отступая от текста, правда, авторы не удержались от реверанса Конан Дойлу и его увлечению спиритизмом - вставили сеанс прямой связи с духами, где героям является адский пес. Нет худа без добра: в этой сцене звучит фраза "Я не знаю, что я видел" (в смысле, "не знаю, видел ли я пса наяву"). На ней будет построена целая серия из "Шерлока" ВВС.

Холмс Гая Ричи
Итак, по прошествии 21 года отсутствия Холмса на большом экране (все, о чем мы тут говорили, выходило в телеформате) бывший муж Мадонны и бандитский режиссер Гай Ричи снимает свой первый фильм о Холмсе. Он идет ва-банк и создает пэйринг века: Роберт Дауни, на которого молятся все женщины планеты, и Джуд Лоу, также этим женщинам хорошо известный. Холмсу Ричи больше не нужны орлиный нос и вытянутый череп. Рост ему тоже не нужен. Крепко сшитый коротышка Дауни покрывает эти недочеты такой нервозностью, такой сумасшедшей реакцией на все происходящее в радиусе полукилометра от него, что хочется купить билет на следующий сеанс, едва выйдя с предыдущего. Бросивший препараты наркоман хорошо играет наркотические штучки Холмса. Чистый как стекло Лоу достоверно изображает бабника и сорвиголову, которому адреналин заменяет все порочные радости. Продукт снимает небывалую кассу. Оказывается, старина Холмс все еще в деле, он хорошо продается, если начинить его порохом.
Поскольку Ричи - парень умный и старательный, фильм его становится постмодернистским высказыванием, в котором страшно интересно искать цитаты из предыдущих версий Холмса и канона (сюжеты Дойла используются здесь с большой вольностью). Возьмем хотя бы бульдога. В книге его нет, а есть выражение to keep a bull pup, его Уотсон употребляет, когда рассказывает о себе Холмсу. Это армейский жаргон родом из 80-х позапрошлого века, где bull pup - не щенок бульдога, а пистолет. В целом же эвфемизм означает приступы вспыльчивости. Уотсон - парень на взводе, вот и все. Но выражение это давно забыто даже самими англичанами, отсюда берется шутка с бульдогом, на котором Холмс ставит эксперименты.
Из фильма "Мориарти" 1922 года взята идея сценки с накладным носом Холмса и удивлением Уотсона. Из "Собаки Баскервилей" - резкие, на грани патологии, движения сыщика. Из "Дела о чулке" - ночные пробежки по Лондону, с который начинается первый фильм Ричи (только в "Чулке" бегал Уотсон). Оттуда же идея побитых и потрепанных друзей, раскрывших преступление в ночь перед свадьбой - только у Ричи они таковыми заявляются на церемонию.
Хромота Уотсона - абсолютная новость в шерлокиане. Она залетела сюда из сериала "Хаус", где добрый доктор Грэг и хромает, и расследует болезни на манер Холмса. Конан Дойль упоминает о ранении Уотсона, но путается в показаниях: один раз речь идет о ноге, другой - о руке. От сырости побаливает нога биографа в русской версии, но что Уотсону нужна была бы трость не пижонства ради, такого в фильмах мы еще не видели.
Особо стоит упомянуть игру Ричи с гомосексуальной темой: дружба Холмса и Уотсона слишком тепла, их разборки слишком эмоциональны, ревность к невесте занимает в фильме слишком много места. Заметив интерес фанатов к такому повороту дел, во второй серии шерлокианы "Игра теней" Ричи делает шутки более скабрезными, наряжает Дауни в женскую одежду и густо красит его, сбрасывает невесту в бурные воды. За это фанаты должны полюбить Ричи во веки веков и купить билеты на следующий фильм про Холмса.
"Гай Ричи не столько угождает фанатам, сколько снимает то, что нравится ему, - считает Елена Куванова ( tes3m), специалист по трангедерным проблемам в современном кино и литературе конца 19 - начала 20 века. - В "Рок-н-рольщике", фильме, который Гай Ричи снял как раз перед первым "Шерлоком Холмсом", есть и танцы в гей-клубе, и приготовления к пытке с гомоэротическим уклоном, и даже любовное признание одного гангстера другому — последний выскакивает из машины, долго кричит и ругается, а потом возвращается в машину и с интересом спрашивает, что именно его друг хотел бы с ним сделать".

Шерлок ВВС
Этот фильм стал ударом под дых. Никто не ожидал продукта такой силы воздействия в век, когда сериал стал последним прибежищем сложных натур, а интеллектуальный сериал - мейнстримом. В «Шерлоке» идеально все: детективная интрига (если она, якобы, хромает временами, то лишь из любви авторов к цитатам и скрытым шуткам); работа оператора, художника, костюмера, их внимание к деталям, ни одна из которых не стала лишней.
Истории создания Шерлока можно посвятить отдельную книгу, а затем снять по ней заведомо оскарный фильм, вроде «Социальной сети». К тому времени, как Марк Гэтисс и Стивен Моффат разговорись о своей любви к Конан Дойлу, первый успел засветиться в «Докторе Кто» в качестве сценариста и актера, прослыть на ТВ специалистом по мрачным детективным историям с элементами викторианской готики и эксклюзивным экспертом по шерлокиане. Второй собеседник был известен телезрителю, как автор идеи сериала «Джекилл», и написал кучу серий все того же «Доктора Кто». Судьбоносный разговор состоялся в поезде, идущем то ли на съемку очередной серии «Доктора», то ли на симпозиум – его участники путаются в показаниях. К счастью для обоих, жена Стивена, по совместительству - телепродюсер, она приложила определенные усилия, чтобы прожекты мечтателей обрели плоть.
Когда был снят первый сезон, и Марк со Стивеном уже потирали руки в предвкушении славы, судьба (а точнее, отдел планирования ВВС) показала им средний палец: показ сериала поставили на лето. Они выбрали самый мертвый сезон. Создатели сгоряча хотели совершить коллективное самоубийство, но потом быстро завели блоги и твиттеры, чтобы поймать самую тугую часть аудитории – гиков и фриков, компьютерных чудиков, которые оборачиваются оголтелыми фанатами, стоит нажать на их ментальную точку G. Эти люди не ездят в отпуск, они не отличают лето от зимы, а прайм-тайм от глухой ночи. Если они посмотрят хотя бы 10 минут этого шоу, никакая реклама фильму уже не будет нужна.
Опытный интернет-сиделец Марк сделал правильный ход. Когда первая серия первого сезона подошла к концу, прежде известные узкому кругу фанатов «Доктора» Гэтисс и Моффат стали знамениты – с того момента их уже не называли иначе как Моффиссы. Человек со странным лицом и непроизносимой фамилией Бенедикт Камбербэтч из рядового английского артиста стал живым богом. И всем остальным участникам авантюры тоже перепало по искорке счастья.
«Мы с Марком думали, что сериал будет хитом среди снобов. То есть, мы знали, что «Шерлок» хорош, но были уверены, что он из разряда тех шоу, которые посмотрит 4 миллиона зрителей, похвалят критики, дадут приз где-нибудь – и все», - говорил позже Моффат. Он ошибся – снобы его осудили за осовременивание канона, они стали ложкой дегтя в бочке, нет, в океане медовой фанатской любви. «Нужно быть радикальным в экранизациях. Все достоверные и благоговейные уже были сняты», - заявлял Моффат, защищаясь от критики. Гэтисс, тертая бестия, чувствовал себя правым изначально. Как пурист от шерлокианы и рыцарь канона, он знал, что в свое время рассказы о Шерлоке не только были современны, но и опережали события: «На протяжении долгого времени полицейские во многих странах мира должны были читать рассказы о Шерлоке. В каком-то смысле, благодаря воображению Конан Дойла криминалистика и появилась. В самом первом рассказе Холмс работает над веществом, которое вступает в реакцию только с пятнами крови - такое совершенно невозможно было представить».
Идея снять рассказ о дружбе молодого Шерлока и врача Джона, прошедшего нынешний Афган, была хорошей, но нуждалась в убедительных деталях. Мода на героев с определенными психическими перекосами (Хаус, Менталист, доктор Лайтман, Шелдон из «Теории большого взрыва») определила рисунок игры Камбербэтча. Он сделал своего Шерлока высокофункциональным социопатом. «Сама идея недружелюбного героя, холодного, опасного, - существовала всегда, - говорит Моффат. - Просто она не доминировала. В нашем сериале, несмотря на маргинальную репутацию и образ жизни, Шерлок – счастливый человек. Ему комфортно быть таким, каков он есть, как бы социум ни высказывал свое «фи». Согласитесь, это чертовски захватывающе – история о счастливом социопате».
Здесь стоит остановиться на том, что есть социопатия. Людей с этим отклонением врачи называют «инвалидами по совести». Социопаты не способны к истинной адаптации в человеческом сообществе, общение заменяют манипулированием, врут, чтобы не было скучно (а скука является ключевой темой в социопатии), не отвечают за поступки, не соблюдают принятые нормы, легко относятся к чужой и собственной жизням. И вот ужас: они вызывают любовь у определенного типа людей. В случае с Холмсом, это ушибленный войной Уотсон, в жизни которого ничего не происходит, пока в нее не вламывается Шерлок. Это несчастный патологоанатом Молли, некрасивая девушка с идеалами. Это восторженная идиотка Хадсон, бывшая жена уголовника, и инспектор Лестрад, солдат, не знающий слов любви. Фактически, в сериале нет ни одного нормального человека. Все они глубоко больны, и именно это вызывает напряженный интерес зрителя, распознающего в героях свои симптомы.
Напряжение достигает предела, когда в конце третьей серии на сцену выходит новое действующее лицо – магнетически притягательное, абсолютно необъяснимое, отвратительное в своей элегантности. Джим Мориарти, наглухо влюбленный в Шерлока социопат в кубе, в исполнении Эндрю Скотта (справедливости ради надо отметить, что 3-минутное появление в «Шерлоке» так же превратило его из британского театрального актера в парня, которым бредят миллионы). «Есть нечто странное в этих глазах. Что-то мертвое, а за этим мертвым, глубже, что-то еще», - говорит Марк Гэтисс, на ужасах съевший собаку, кажется, способный на кладбище разделить трапезу с восставшим мертвецом. И если Скотт-Мориарти его пугает, дело дрянь.
Второй сезон был отдан Джиму Мориарти по умолчанию. Если его не было в кадре, зритель каждую секундочку экранного времени ждал его появления. В сети обсуждалось каждое движение его глаз. Сцена в бассейне, которой закончился первый сезон и начался второй, была введена в сценарий в последний момент и единогласно. Изначально ее снимали как пробу нового актера в шоу, почти как экспромт, но Эндрю Скотт нацедил такого безумия, что отказаться от этих драгоценных минут ни Стивен, ни Марк не смогли.
Да, признаем: за противостоянием Шерлока и Джима слегка потерялась нежная дружба сыщика с биографом-блогером. Первый сезон, полностью посвященный ее развитию, покрыт вторым сезоном, где Шерлок проходит испытание страстями. Сначала его домогается метресса Ирена Адлер, затем неврастеничный гений преступного мира Джим. К обоим он питает известные чувства, которые скрывает от себя, Уотсона и зрителей, но шила в мешке не утаишь. Шило заставляет его взрослеть. К концу шестой серии саги он уже почти не социопат, поскольку жертвует собой ради друзей. Которых – сюрприз! – он любит. Холодный капризный аристократ с претензией любит простака Уотсона, дурнушку Молли, солдафона Лестрада.
Зритель в шоке. Зритель воодушевлен. У зрителя появляется надежда (которая проецируется на реальное бытие, строить и жить помогает). Сцена жертвоприношения Шерлока вызвала шквал обсуждений тогда и продолжает вызывать дискуссии сейчас, когда до следующего сезона полтора года, как минимум, и вроде бы стоит успокоиться.
Шерлок жив, но каким образом? В конце третьей серии второго сезона нам показали случившееся вроде бы глазами Уотсона. Если отмотать пленку назад, замедлить движение, расчленить на кадры и проанализировать (что и сделал благодарный зритель несколько сотен раз), получится, что Уотсон падения Холмса видеть не мог, он видел только тело на асфальте и кровь. Он пытался щупать пульс, но пульса у его бедного друга не было. Зритель отмотал пленку еще дальше и нашел в одной из сцен маленький резиновый мячик. Он понял, что мячик появился тут с умыслом, а не как оммаж доктору Хаусу, который без арапчика, кажется, ни одной задачи не решил. Кто-то выяснил, что пульс можно скрыть, если засунуть арапчик под мышку.
Сценарии фальшивого падения с крыши множатся до сих пор. Их посылают Гэтиссу, сидящему в твиттере круглые сутки. Гэтисс троллит авторов версий, но в моменты благости все же признает, что в море фанатского бреда есть доля истины. Но где та истина, не колется. Типичное интернет-общение, с помощью которого придется поддерживать интерес аудитории бог знает, сколько времени.

Перспективы
В настоящий момент Моффиссы снимают следующий сезон «Доктора Кто» и ждут, пока Бенедикт Камбербэтч освободится от съемок в «СтарТрэке» и «Хоббите, туда и обратно». Мартин Фриман (Уотсон) играет самого Хоббита, Бильбо Бэггинса, и очевидным образом тоже занят. Пользуясь заминкой, на сцену выползают американцы с римейком «Шерлока» под названием «Элементарно!». Что само по себе оскорбление: настоящий канонный Холмс не произнес этого ужасного слова ни разу. Моффиссы и жена-продюсер не хотят слышать о франшизе, грозят судом и надзором над сценарием и съемками. Американцы уверяют, что все будет хорошо, что их «Шерлок» будет совсем другим, но на главную роль берут Джонни Ли Миллера, главного героя фильмов «Хакер» и «На игле», первого мужа Джоли (он играл в одном спектакле с Камбербэтчем, и не просто так играл, а менялся с ним ролями в пьесе на двоих). Вот уж действительно: без фантазии и по-американски элементарно.
О чем будет этот сериал, сейчас судить рано. Если подводить итоги кино-шерлокианы по весне 2012, получится, что пройдя все стадии осмысления канона - через глумление над ним, окостенение викторианской традиции, развитие образа Уотсона и, наконец, панк-подрыв устоев руками Ричи – дитя Конан Дойла возродилось. Оно жжет сердца людей, и это исключительно приятное жжение.

(бокс)
Последний Холмс – Бенедикт Камбербэтч

Все актеры, сыгравшие Шерлока Холмса, сходят с ума. Бенедикт Камбербэтч всех превзошел, присоединившись к нам уже полностью ненормальным! - Марк Гэтисс, автор идеи сериала «Шерлок», Майкрофт Холмс

Он уникален даже среди актёрского племени. Если персонаж описывается красивым - он будет красивым. Если он описывается мерзким - он будет мерзким. Старым – будет старым. Молодым – будет молодым. Поэтому я просто не могу дождаться, чтобы увидеть, каким он станет. - Воэн Сивэлл, сценарист и продюсер фильма "Третья звезда", где Бенедикт сыграл главную роль

Шерлок, он не окончателен, правда же? В нем есть что-то неизученное. Вот такие мне и нравятся: неизученные. - Луиза Брили, Молли

Нет ничего более непривлекательного, чем мужчина, который считает себя привлекательным. Я думаю, то, что Бенедикт не считает себя симпатичным, привлекает женщин. Женщин, умеющих не только смотреть, но и видеть. - Уна Стаббс, миссис Хадсон

У Камбербэтча, возможно, самая удачная фамилия в мире драмы: каким-то образом она идеально его описывает. Он многословный, вычурный, угловатый и немного эзотерический. - Sunday Times

Вы меня чрезвычайно интересуете, мистер Холмс. Я никак не ожидал, что у вас такой удлиненный череп и так сильно развиты надбровные дуги. – Доктор Мортимер, а точнее Конан Дойл, «Собака Баскервилей».

апд
первая часть статьи с картинками в пдф