Ирина Лагунина: В студии в Москве историк Елена Зубкова. Елена, кто на самом деле были стиляги в советской действительности?
Елена Зубкова: Кто такие стиляги? Пожалуй, в двух словах и не скажешь....
читать дальше Они вынырнули почти сразу после войны, в конце сороковых - молодые люди, одетые неприлично броско на общем довольно унылом и бедном фоне. Но дело было не только в одежде. Стиляги самим фактом своего существования шли наперекор советскому стандарту. С детства им навязывали ценности коллективизма - а они говорили о свободе индивидуальности. Им твердили, что духовное выше материального, а они могли потратить полжизни в погоне за модной тряпкой. Им внушали, что все заграничное плохо - они же с восхищением смотрели на Запад и жадно впитывали доступные образцы западного образа жизни - музыку, прически, стиль одежды.
Можно сказать, что родиной советских стиляг была Америка: американские фильмы, американский джаз, американская мечта о свободе.
И еще. Стиляги были вызывающе аполитичны, их абсолютно не интересовала комсомольская жизнь с ее субботниками, общими собраниями, митингами в поддержку угнетенных народов. Они жили своей жизнью. И уже этим были неудобны.
Стиляжничать, между тем, могли позволить себе немногие. И не только в силу личной неспособности плыть против течения. Соответствовать законам стиля было весьма накладно, в смысле дорого. Поэтому в стиляги попадали, как правило, дети обеспеченных родителей, "золотая молодежь". Для остальных они были "чужаками". На стиляг устраивались облавы, их выгоняли из комсомола и из института, они были героями фельетонов и стенгазет "Не проходите мимо".
Ирина Лагунина: Это было какое-то организованное отношение к стилягам? То есть за этим стояло партийное руководство - за этими облавами, которые, кстати, описываются и в письме?
Елена Зубкова: Несомненно, обычно такого рода облавами руководили из горкома партии. В Москве, скажем, был Свердловский райком партии, как раз расположенный недалеко от Тверской, от улицы Горького (того самого московского Бродвея). И оттуда собирались комсомольцы, дружинники и шли патрулировать улицу Горького. Отлавливали стиляг и препровождали их в 50-е отделение милиции, так называемый "полтинник". Так с ними разбирались по-своему. Резали брюки, иногда отрезали галстуки, а уже за этим следовали оргвыводы.
В общем, стиляг не любили. И все-таки они сделали одно дело, о чем, вероятно, и сами не подозревали. Борясь со стилягами, власть, наконец, обратила внимание на то, как и во что люди одеваются.
На одном из партийных пленумов Никита Хрущев - неслыханное дело - вдруг завел разговор о моде. "Сейчас весь Запад носит штаны уже, короче, чем у нас, - говорил первый секретарь. - У нас мужчины ходят как косматые голуби - штаны внизу болтаются. Нужно и об этом подумать. Разве нужны обязательно широкие штаны? Даже и в этом есть мобилизация средств".
Вот так размышлял рачительный Хрущев: оказывается, на узких брюках и короткой юбке можно было экономить.
Одеваться по моде уже не считалось признаком буржуазности или чего-то другого недостойного. Однако стиляг продолжали преследовать, уже по инерции, награждая этим именем каждого, кто чем-то не угодил властям