[aretania]

было писано в 1903 году

(фамилия автора - совпадение. да)

так сейчас никого не ругают. даже т н современных художников



Когда потолкаешься среди фантасмагорий упадочной кисти, перейти к здоровому искусству - это прямо выйти на свежий воздух. После "Демона" г. Врубеля - поглядите на милые головки Харламова - они напомнят вам херувимов. Я имел на днях счастье видеть живое воплощение херувима, правда - лишь на два, на три мгновения, - это г. Собинова в роли Ромео. Вообще этот артист прекрасен (раньше я видел его в роли Ленского), но вот эти немногие мгновения, когда замысел великого автора, чудная музыка, очаровательный голос и молодая красота артиста соединяются в одно - эти минуты поразительны. Например, когда Ромео в первый раз во дворце Капулетти издалека видит Джульетту. Передать это вспыхнувшее восхищение, эту молитвенную страсть, как будто его невинная душа увидала светлое божество, - о, для этого нужно больше чем талант, для этого нужно, чтобы все музы вложили в артиста свое сердце. Когда Ромео грезит наяву, прикованный взором к такой же юной красоте, - вся эта тысяча мужчин и влюбленных в артиста дам в зале переживают самое сладкое состояние на земле. Они и он видят наконец-то, чем все мы должны бы быть, они видят прекрасного человека. Уверяю вас, это похоже на видение ангела, и это можно пережить или во сне, или на хорошей сцене. Все мы, зрители, старые и молодые, вообще похожи на деревянные изваяния: искренно растрогать нас и взволновать так трудно. Но зато, взволнованная этой радостью ранней любви, толпа прекрасна. Искусство тут явно для всех приподнимает нашу природу и дает заглянуть нам за черту неведомого, в даль возможного. Да, такими могли бы быть люди, блаженными, невинными, прекрасными, и такова должна бы быть наша нечаянная восхищенная влюбленность. Подобное создание искусства обращается, как хороший сон, в событие и волнует вас долго, целые годы. Но тут же рядом вспомните декадентскую иллюстрацию "любви" - картину "Ужин" г. Бакста. В отдельном кабинете за столом сидит женщина. тонкая, как угорь, вся в черном, с обнаженным тощим бюстом. Бескровная, белая как мел, под колоссальной шляпкой, с бокалом в руке и тусклым огнем самых затаенных и грязных пороков в глазах. Не женщина, а какая-то в шикарном платье белая пиявка, холодная и скользкая. Как пиявку ее каждый может приложить к своему больному сладострастию, и она бессознательно вопьется и замрет на нем. Боже, какая невероятная гадость - хотя бы написанная художником даровитым. От этого дьявольского видения - как от картины гимназиста, режущего падшую женщину в рассказе г. Андреева, - попробуйте-ка отделаться! Это не так легко. Расширяя пределы чувственности и тем способствуя росту искусства, декаденты одновременно вводят в общество скрытый яд. Они грязнят воображение публики, вносят кошмарные призраки, жестокие и сладострастные, они населяют бесами душу поколения, отцы которого гордились своею трезвостью. Нужна терпимость к декадентам, но нужна и какая-то борьба с ними, борьба здоровья с болезнью.









вот она. невероятная гадость

харламова искала. не нашла

@темы: картинки, культур

Comments

[undel]

О, эта картинка у меня на столе уже два года стоит. Рядом с "Медведем" Нарбута и странной открыткой 1915 года - мальчик лет пяти с одутловатым бескровным лицом прицеливается из винтовки в затаившегося за креслом плюшевого медвежонка. На открытке надпись: "один из нас должен умереть".

Интересно, так в 1915 году кавай понимали?

[DThorne]

я тебе потом Харламова покажу - пошлейший художник

[aretania]

покажи. и вообще покажи, где русские художники могут лежать. раз в пятый уже утыкаюсь в пустоту



(чувствую, депп в очередной раз перепахал интеллектуальное пространство)

[XSha]

ага... моя любимая картина значицца попалась... гы..

[Ауренга]

Вообще это весьма показательно - сравнить современную критику с критикой века этак 19 Изысканные, хорошо воспитанные тогдашние люди, часто дворяне, выражались так, что глаза в кучу собираются

Не боялись.



Про живопись не знаю, знаю про музыку.