[aretania]

сейчас выходит куча книг об италии
хоть в одной из них есть что-нибудь о неаполе?
хочу сравнить ощущения

@темы: работа

Comments

[olgasalt]

про пресловутую "ешь.молись.люби" заикаться можно? там есть о Неаполе

[aretania]

можно. почему нельзя. я как раз ее не читала

[Sherlock]

aretania У Генри Мортона в "От Рима до Сицилии. Прогулки по южной Италии" есть глава о Неаполе.
но мне показалось как-то очень уж мало - совсем небольшая глава. я ждала, что он Неаполю побольше страниц уделит.

[olgasalt]

aretania если хотите, могу вам сбросить книгу в электронном виде на почту. только пришлите ваш мейл мне в личку

[aretania]

olgasalt спасибо. уже скачала

Sherlock я ее проглядывала в книжном. там реально три странички

[aretania]

скачала и мортона
неясно, в каком году он это писал. сейчас движение в неаполе очень умеренное, все буквально пропускают. о чем речь?

Я разработал собственную методу: подхожу к пешеход¬ному переходу, поднимаю руку в римском приветствии, словно сердитый актер в роли Кассия, предупреждая тем самым очередного водителя, и начинаю переходить. Рука должна быть поднята решительно. Ни в коем случае нельзя ее опускать, пока не доберешься до другой стороны ули¬цы. Нельзя позволять себе слабости, как бедный мистер Матиас. При малейшем признаке нерешительности все че¬тыре ряда водителей, в отличие от более человечных из-возчиков 1820-х годов, срываются с места. Все это напо¬минает сражение между волей пешехода и намерениями во¬дителей. Впрочем, рад заметить: все не так опасно, как кажется, потому что в случае чего итальянцы нажимают на тормоза и останавливаются в футе от пешехода. Я про¬вожал множество людей через Виа Партенопе, и все со¬шло благополучно: никого не потерял, хотя стоит признать, что в часы пик многие люди так и не решались пуститься в опасное приключение и оставались на тротуаре. Они смот-рели в спины дорогих им людей, идущих на верную смерть.

[aretania]

про жесты


Если хотите увидеть самые красноречивые неаполитан¬ские жесты, присмотритесь к людям на улицах и в кафе. Это не преувеличенное размахивание руками итальянских актеров. Нет, жестикуляция неаполитанцев куда тоньше. Ее можно уподобить искусству мимов. Для беседы она — словно музыкальное сопровождение для песни. Такие же¬сты невозможно выдумать. Этот молчаливый язык созда¬вался столетиями. Не знаю более красноречивого жеста, чем едва заметное пожимание плечами. Спрашивается: ну что здесь такого? Всего лишь сжатие и расслабление пле¬чевых мускулов, однако он способен выразить недоверие, сочувствие, горе, презрение и целую гамму чувств. Дви¬жения рук, глаз и вздохи довершают впечатление. Но, как мне кажется, пожатие плечами — базовый жест, на кото¬ром строится молчаливое красноречие неаполитанца. Если северному европейцу задать вопрос, требующий отрица¬тельного ответа, тот — каждый на своем языке — ска¬жет «нет», а южный итальянец не произнесет ни слова, однако сумеет выразить категорическое «нет». Для этого он медленно поднимет голову и устремит твердый взгляд на своего собеседника. Следователи в полиции хорошо по¬нимают этот язык. Жест может означать «да», «нет», «воз¬можно» или «иди к черту!».
Поднятый указательный палец тоже весьма красноре¬чив. Он может призвать к осторожности, выразит недове¬рие и многие другие чувства. Медленное движение пальца под подбородком — взад и вперед — означает: «можете на меня не рассчитывать». Если человек на секунду при¬ставит этот палец к носу, рту или правой брови, то выра¬зит тем самым разные соображения — от необходимости соблюдать молчание до подозрения в сумасшествии.
Бывает, что водитель в Неаполе, к собственному ужа¬су, врезается в другую машину или как-то по-другому оби¬жает другого автомобилиста. Вскоре он увидит рядом с собой пару черных глаз. Холодных и непримиримых. Че¬ловек может даже улыбнуться ему, или махнуть рукой, или сказать «простите» в попытке усмирить осуждающие гла¬за, но напрасно. Вскоре он заметит, что обиженный води¬тель выставил в его сторону кулак с высунутыми наружу пальцами — большим и безымянным. Этот жест ему хо¬рошо знаком. «Господи, помилуй, — думает неловкий че¬ловек, — неужели он думает, что у меня дурной глаз?!»
Нет, конечно же, нет! Это не самозащита, такой жест на¬влекает несчастье. Его можно поместить в каталог вместе со знаменитым жестом V Уинстона Черчилля, только зна¬чение у него более широкое. Водитель словно бы говорит: «Если ты еще не носишь рога, то пусть сейчас жена изме¬нит тебе с твоим лучшим другом!» Выразив такие чувства, водитель с непримиримыми глазами исчезает в транспорт¬ном потоке.
Будучи в Неаполе, Диккенс отметил, что «здесь все выражаются пантомимой». Он привел несколько хоро¬ших примеров. «А вон человек, повздорив с другом, — пишет он, — кладет ладонь правой руки на тыльную сто¬рону левой и поводит большими пальцами обеих, изобра¬жая «ослиные уши», чем приводит противника в бешен¬ство. Сошлись покупатель и продавец рыбы. Узнав ее цену, покупатель выворачивает воображаемый жилетный карман и отходит, не говоря ни слова: так он убедительно объясняет продавцу, что считает цену чрезмерно высо¬кой. Встречаются двое в колясках. Один из них два-три раза притрагивается к губам, поднимает пять пальцев правой руки и проводит горизонтальную черту в воздухе. Другой быстро кивает в ответ и едет своей дорогой. Его пригласили на дружеский уровень в половине шестого, и он непременно придет».
Мне показалось, я заметил несколько жестов, которые я всегда считал греческими, такие как загребание одной рукой воображаемого золота. Это означает богатство, а также легкое подергивание лацкана на пальто и скорбное выражение. Это значит, что человек, о котором идет речь, не представляет никакого интереса. Сильное подергива¬ние обоих лацканов и раздувание щек или междометие «пап-пап-пап» означает, что человек обладает невероят¬ным богатством, а подергивание одного лацкана и печаль¬ное раскачивание туловища выражает недоверие, пожела¬ние осторожности или, еще лучше, совет ничего не пред¬принимать.

я искала этого, ждала, что увижу, и не увидала. даже у людей за 50. видимо, это ушло с поколением

[aretania]

вобщем
я разочарована
про неаполь почти ничего
исключительно про историю, которой он начитался то ли до, то ли после
настроение города передает один фрагмент (да и то - в философском ключе)

На круто взбирающейся вверх улице было полно мага¬зинчиков и мастерских, где в чисто неаполитанской мане¬ре человек чинил на мостовой старый стул и беседовал с сапожниками, которые там же делали свое дело. К их раз¬говору присоединялись проходившие мимо знакомые. Ули¬ца заканчивалась аркой, выводившей во двор с припарко¬ванными в нем автомобилями. Я спросил у одной женщи¬ны, не является ли здание с балконами дворцом Сесса, однако она ничего не могла мне ответить. Я попытался представить, как выглядело это здание, прежде чем его разделили на квартиры. Тогда под арку въезжали экипа¬жи и, сделав круг по двору, останавливались у главного входа. У этой двери еще сохранились слабые признаки прежнего величия. Широкие каменные ступени из темно¬го вулканического камня вели теперь к квартирам и кори¬дорам. Единственное, что мне оставалось, это — позво¬нить в чей-нибудь звонок или постучать дверным коль¬цом. Возможно, я найду человека, который ответит на мои вопросы.
После второй попытки дверь осторожно открылась, и я увидел помещение, забитое старой мебелью, комодами, сто¬лами и кроватями, поставленными одна на другую. Ста¬рик, охранявший эти сокровища, никогда не слышал о па¬лаццо Сесса и, предположив, что я пришел за каким-то громоздким предметом, завернутым в коричневую бума¬гу, попытался мне его всучить. Затем я поднялся по со¬лидной лестнице и подошел к внушительной двери. На звонок откликнулся пожилой слуга в белом жилете. Когда я задал ему вопрос, он почтительно поклонился и сказал, что проконсультируется у нанимателя. Знаком указал мне на ренессансное кресло — великолепную версию трона чи¬стильщика обуви у галереи. Сам тем временем исчез за го¬беленом. Вернувшись, сказал: да, это и в самом деле па¬лаццо Сесса, но — увы — маркиза уже немолода, плохо себя чувствует, а потому просит простить за то, что не мо¬жет меня принять. Что могло быть вежливее такого отка¬за? Я почувствовал, что этот дом сохранил дипломатич-ные манеры времен Георга III.

так и я
приходила в места, от которых чего-то хотела - и не находила почти ничего не их месте
зато находила в других. и практически то же самое - непопулярные вещи меньше снашиваются

книга в 60-е писалась, да?

потому что все мимо

например:
Наибольший восторг вызвали у меня посещения Флегреанских полей, городка Поццуоли, грота Сивиллы и мыса Мизен, в нескольких милях к западу от Неаполя. Это са¬мые старые классические места, такие старые, что современный путешественник совершенно о них позабыл, однако на протяжении столетий они были тем, чем для нынешнего туриста являются Помпеи и Геркуланум

это те места, куда в обязательном порядке возят туристов

[aretania]

вот это ценным показалось)))

Жаль, что некоторые организаторы поездок по Европе превращают эти мероприятия скорее в историю передви¬жения, чем в настоящее путешествие. Гиды ведут группы в Помпеи, а Национальный музей пропускают.
Я часто возвращался в музей и каждый раз находил не¬что новое, достойное восхищения. Какими интересными ка¬зались мне гладко выбритые римские лица сенаторов пе¬риода правления Августа! Они напоминали викторианцев. Вряд ли найдется хотя бы один из них, кого нельзя было представить себе в палате общин XVIII века. В прошлом столетии, вместе с автором «Трех мушкетеров», назначенным куратором, музей проникся духом ко¬медии. Дюма-отец путешествовал по Средиземноморью, желая поправить расшатанное здоровье. В экипаж его яхты входила очаровательная девушка-матрос в брюках клеш и аккуратном жакете. Дюма снабжал оружием Гарибальди н попросил в качестве вознаграждения должность курато¬ра музея Бурбонов (так тогда назывался Национальный музей). Настоящей целью Дюма был поиск сокровищ в Помпеях, и должность куратора делала такие поиски ле¬гальными. Это назначение возмутило общественность. Тем не менее Дюма занимал эту должность четыре года, после чего вернулся в Париж, к кредиторам и не менее требова¬тельной любовнице.

[Sherlock]

aretania у Мортона - 60-е, да.
(я его "южную италию" меньше всех люблю. самая странная книга из всей трилогии.)

[aretania]

вот поэтому я не читаю книг о путешествиях. скучно, непонятно, очень индивидуально, многословно, низкоинформативно. путеводитель лучше