и снова всему надо учиться заново
триадический балет
Герхард Бонэр — один из тех пяти-шести бунтарей, кто создавал в Германии так называемый театр танца. Если Пина Бауш — душа этого направления, то Бонэр — его мозг. Даже самым знаменитым из его проектов стал самый интеллектуальный. «Триадический балет» в костюмах художника школы Bauhaus Оскара Шлеммера объехал мир, поразил главных театральных визионеров — Боба Уилсона в Америке и Тадеуша Кантора в Польше и, выдержав рекордные 85 представлений, в конце 80-х сошел со сцены.
В 1922-м, когда состоялась штутгартская премьера многолетних экспериментов Оскара Шлеммера, тема механизмов и объектов на сцене была не менее актуальна, чем тема големов и нежити в кино. В 1977-м, когда Бонэр сделал свою версию по эскизам Шлеммера, в общем-то, тоже: зомби от Ромеро на экране и мода на роботов повсеместно. Особо опасным «зомби» таким радикалам, как Кресник, Бауш и Бонэр, представлялся классический балет — искусство неживое, механическое, место которому в музее среди прочих окаменелостей. Трехчастную композицию художника Бонэр использовал, чтобы изложить свой взгляд на историю танца и способы «расчеловечивания» тела. Механические человечки в первой, «желтой» части выглядят как куклы-марионетки. Во второй, «розовой», где разворачивается структура большого па-де-де, они классические танцовщики. В третьей, «черной», или мистической, части отсылают к персонажам и фигурам театра масок. Двенадцать номеров на музыку Ханса Иоахима Хеспоса, использующую все понижающие давление средства — от металлического скрежета до сухой перкуссионной дроби, демонстрируют способы конструирования тела как идеального механизма. Персонажи здесь сами объекты: «Круглая юбка», «Спираль», «Золотой шар», «Абстракция», исполняющие соло, дуэты и трио как запрограммированные. Кто-то кружит как запущенный волчок, у другого ноги-ножницы, раскрывающиеся под определенным углом, у третьих руки-шарики, а у четвертого нет ноги и вместо головы цилиндр или шайба.
Читайте далее: www.vedomosti.ru/lifestyle/news/28794371/bezduh...
триадический балет
Герхард Бонэр — один из тех пяти-шести бунтарей, кто создавал в Германии так называемый театр танца. Если Пина Бауш — душа этого направления, то Бонэр — его мозг. Даже самым знаменитым из его проектов стал самый интеллектуальный. «Триадический балет» в костюмах художника школы Bauhaus Оскара Шлеммера объехал мир, поразил главных театральных визионеров — Боба Уилсона в Америке и Тадеуша Кантора в Польше и, выдержав рекордные 85 представлений, в конце 80-х сошел со сцены.
В 1922-м, когда состоялась штутгартская премьера многолетних экспериментов Оскара Шлеммера, тема механизмов и объектов на сцене была не менее актуальна, чем тема големов и нежити в кино. В 1977-м, когда Бонэр сделал свою версию по эскизам Шлеммера, в общем-то, тоже: зомби от Ромеро на экране и мода на роботов повсеместно. Особо опасным «зомби» таким радикалам, как Кресник, Бауш и Бонэр, представлялся классический балет — искусство неживое, механическое, место которому в музее среди прочих окаменелостей. Трехчастную композицию художника Бонэр использовал, чтобы изложить свой взгляд на историю танца и способы «расчеловечивания» тела. Механические человечки в первой, «желтой» части выглядят как куклы-марионетки. Во второй, «розовой», где разворачивается структура большого па-де-де, они классические танцовщики. В третьей, «черной», или мистической, части отсылают к персонажам и фигурам театра масок. Двенадцать номеров на музыку Ханса Иоахима Хеспоса, использующую все понижающие давление средства — от металлического скрежета до сухой перкуссионной дроби, демонстрируют способы конструирования тела как идеального механизма. Персонажи здесь сами объекты: «Круглая юбка», «Спираль», «Золотой шар», «Абстракция», исполняющие соло, дуэты и трио как запрограммированные. Кто-то кружит как запущенный волчок, у другого ноги-ножницы, раскрывающиеся под определенным углом, у третьих руки-шарики, а у четвертого нет ноги и вместо головы цилиндр или шайба.
Читайте далее: www.vedomosti.ru/lifestyle/news/28794371/bezduh...