Она была шлюха, а я был вор.
Мы любили друг друга во весь опор.
Моя была кухня, ее – мансарда.
И разве много влюбленным надо?
Ее забрали в больницу в последний раз.
И слезы потекли у меня из глаз.
И чтобы высушить их поток
Я полез к соседу искать платок.
До чего примитивен этот мир и груб!
Он видит факт, но он не смотрит вглубь.
И моя рука в кармане чужом
Считается кражей или грабежом.
И что я ответить присяжным мог?
Что то любовь помутила мой бедный мозг.
И если в сердце любовь воспалилась вдруг,
Ну как тут контролировать движения рук?
И двенадцать присяжных были так поражены,
Что выслали меня за пределы страны.
На пять лет, бескорыстно, безвыездно.
На деньги парламента, на средства правительства.
Я вернулся и встретил – кого бы вы думали?
Ее! В самом центре, на главной улице!
Она была в карете, на карете – корона,
И бриллианты на ней отливали скромно.
И у книжной лавки карета встала.
Я поднял свою шляпу – и она узнала.
И она подарила мне – как щедрым положено –
«Воскресную проповедь» в дешевой обложке.
Но вместе с книгой она подарила мне
Такую улыбку и взгляд невиданный,
Что пока я живой на свете,
Не забуду ее в этой графской карете.
Лондон – игра, а судьба – каприз.
Кому-то вверх, а кому-то вниз.
Упавшему липнет грязь на штаны.
Держитесь крепче за край стены.
Но день счастливый придет и ко мне.
И будет пиджак на моей спине,
Ботинок на правой, ботинок на левой,
И галстук, подаренный Королевой!
Мы любили друг друга во весь опор.
Моя была кухня, ее – мансарда.
И разве много влюбленным надо?
Ее забрали в больницу в последний раз.
И слезы потекли у меня из глаз.
И чтобы высушить их поток
Я полез к соседу искать платок.
До чего примитивен этот мир и груб!
Он видит факт, но он не смотрит вглубь.
И моя рука в кармане чужом
Считается кражей или грабежом.
И что я ответить присяжным мог?
Что то любовь помутила мой бедный мозг.
И если в сердце любовь воспалилась вдруг,
Ну как тут контролировать движения рук?
И двенадцать присяжных были так поражены,
Что выслали меня за пределы страны.
На пять лет, бескорыстно, безвыездно.
На деньги парламента, на средства правительства.
Я вернулся и встретил – кого бы вы думали?
Ее! В самом центре, на главной улице!
Она была в карете, на карете – корона,
И бриллианты на ней отливали скромно.
И у книжной лавки карета встала.
Я поднял свою шляпу – и она узнала.
И она подарила мне – как щедрым положено –
«Воскресную проповедь» в дешевой обложке.
Но вместе с книгой она подарила мне
Такую улыбку и взгляд невиданный,
Что пока я живой на свете,
Не забуду ее в этой графской карете.
Лондон – игра, а судьба – каприз.
Кому-то вверх, а кому-то вниз.
Упавшему липнет грязь на штаны.
Держитесь крепче за край стены.
Но день счастливый придет и ко мне.
И будет пиджак на моей спине,
Ботинок на правой, ботинок на левой,
И галстук, подаренный Королевой!
-
-
16.09.2003 в 10:34где эта улица
где этот дом
где эта барышня что я влюблен...
классика лондонского городского романса